ТАСС публикует цикл очерков: о людях, полярных станциях и арктических морях.
Каждый год из Архангельска по Севморпути уходит научно-экспедиционное судно "Михаил Сомов": везет продукты, стройматериалы, технику и людей. Сотрудникам труднодоступных метеорологических станций оно давно стало привычным. Заехать на "полярку", убыть в отпуск, получить единственное в году снабжение — все это "Сомов". Журналист прошел с экипажем седьмой рейс до конечной точки — острова Врангеля и обратно.
На самой северной оконечности материка Евразия — мысе Челюскин — находится метеостанция имени Федорова. Здесь с одной стороны Карское, с другой стороны море Лаптевых. Непростые климатические условия, быстро меняющаяся погода. Бывают метели со скоростью ветра выше 30 м/с, температуры ниже –40 °С. Программа наблюдений станции обширная: стандартные метеорологические и аэрологические наблюдения, гидрологические — так как станция находится в проливе Вилькицкого. В ледовом плане это один из самых сложных участков Северного морского пути.
© Вера Костамо/ТАСС
На фоне заснеженного берега силуэт женщины кажется очень хрупким. Легкая куртка не по погоде, тонкая шапка. Она вышла встречать "Сомов", заключительный этап ее путешествия пройдет на судне: от мыса Челюскин до Тикси. Далее самолетом в Москву. Это Марина Галкина — "легенда соло-путешествий". До Челюскина она дошла через горы Бырранга от Хатангского залива. Это 800 км: часть пути на каяке, часть пешком.
Марину на судне узнают. Подходят, просят сфотографироваться, расспрашивают о путешествии.
— Я такой родилась. В детстве, я помню, мы заходим в лес, а мне нужно идти дальше и дальше. Всегда хотелось увидеть, что там — за горизонтом. Наверное, у меня душа землепроходца. Она во мне живет, и я не могу ничего с этим сделать, — рассказывает Марина. — Мне нравятся путешествия, где можно пересечь какое-то протяженное пространство. Испытать чувство оторванности. Иногда думаешь: господи, где же я?
Родители хотели, чтобы Марина занималась музыкой, а девочке больше нравилось забираться на деревья и смотреть, как мальчишки играют в футбол. В первый поход Марина пошла в пятом классе. Десятидневное путешествие было сложным, но домой Марина вернулась очень счастливой. В настоящие экспедиции девушка попала, уже учась на биофаке МГУ.
— Идеи путешествий сидят где-то внутри меня. Папка с надписью "Таймыр" была собрана давно. Я смотрю чужие отчеты об экспедициях, анализирую их. Самый логичный маршрут шел от реки Верхняя Таймыра через озеро к Нижней Таймыре. Она впадает в Карское море, далее нужно было немного пройти по побережью — и ты на мысе Челюскин. Мне такой вариант не понравился. Нужно все время плыть. Я предпочитаю пеше-водные варианты.
© Вера Костамо/ТАСС
В свое первое путешествие по Чукотке Марина прошла от Тихого до Северного Ледовитого океана, сплавилась по неизвестной дикой реке. Об этом приключении Галкина напишет книгу "Одна на краю света". Говорит, что вдохновил на этот маршрут писатель и геолог Олег Куваев.
"Есть люди, которым труднее других. И на них обязанность быть лучше. Другим сходит с рук, а им нет… Это вроде бы каждый обязан. Но если человек решился жить по мечте, то он обязан вдвойне. Потому что большинство по мечте жить трусит… Или благоразумие мешает. А те, кто живет по мечте, — они вроде примера. Или укора", — напишет Олег Куваев в повести "Тройной полярный сюжет". И кажется, что это о Марине.
Из книг Куваева на судне только "Территория". Уже утратившая свою оригинальную обложку, в библиотеке "Сомова" не задерживается, всегда на руках. И знаменитые цитаты из нее подтолкнули не одного человека к путешествиям и полевым профессиям.
Бывают у Марины не только одиночные экспедиции, и практически всегда оказывается, что она подготовлена более тщательно. Иначе, считает Марина, нельзя — будет очень нелегко. Последние десять лет в теплое время года Марина ежедневно бегает, постоянно занимается парковым ориентированием. Зимой в будние дни проходит около 20 км на лыжах, в выходные — 50−60.
— Путешествие в одиночку хорошо тем, что можно идти в своем ритме. Не бывает споров и лишних разговоров, меньше надеешься на подстраховку и не рискуешь.
А еще, когда ты не один, психологически приятнее пережидать непогоду.
— Бывает, по три-четыре дня сидишь в палатке. А в компании можно поговорить, поделиться эмоциями. Сейчас я хожу с камерой и могу рассказать о своих впечатлениях зрителям. Хочу поделиться редкой красотой. И показать, на что способен человек и его сила духа, — рассказывает Марина.
Марина всегда путешествовала без средств связи. Говорит, что так полностью отрываешься от цивилизации.
— Друзья подарили спутниковый трекер, которым я в этой экспедиции пользовалась впервые. Я плохо дружу с электронными приборами и постоянно боялась, что нажму что-то по ошибке или не отправлю вовремя СМС с координатами и все решат: что-то случилось. Мне больше нравится по-другому: оставляю свой маршрут в турклубе, и мы обговариваем, до какого числа точно вернусь. Если не вышла — будут искать. Но в этом походе с трекером все получилось, и я немного успокоилась.
С собой Марина носит заряженные аккумуляторы к камере. И когда встречает геологов или оленеводов на маршруте, батареи удается зарядить от генератора.
При таких дальних соло-переходах каждый грамм веса рюкзака учитывается.
Марина шьет экипировку из отечественных тканей сама. Например, рюкзак из тонкого капрона весит 600 г. Многие вещи универсальны и используются по-разному. Мягкая спинка рюкзака — это и дно лодки, и коврик для ночевки. Гидроштаны весят 450 г, гидрокуртка — 400 г, пара сапог — 800 г, палатка — 250 г, тент 1,2 кг, лодка — 3,2 кг. В итоге экипировка и снаряжение для водного похода вытягивают 18 кг.
В начале маршрута рюкзак Марины весит 40 кг с лишним. Более 20 кг продуктов, остальное — снаряжение и газовые баллоны.
Питание аскетичное: завтрак — 50 г овсянки с маслом, ужин — 60−80 г риса или гречки и ложка мяса. В обед — чай с баранками и топленым маслом.
— Беру килограмм сухого мяса, залитого жиром — пеммикан, как у индейцев. Подсолнечное масло — пол-литра на месяц, 800 г сухого молока. Десять шоколадок: в день получается три дольки. Сухари, соль, сахар, мед, чай, какао. Бывает, что условия не позволяют поесть. Например, прошла 50 км на веслах и в этот день не обедала.
Часть пути Марина шла бечевой (каяк на воде, который человек тащит за веревку). Это трудоемкий процесс, когда начинаются мели и перекаты, каяк нужно разгружать, чтобы не порвать днище лодки. Приходится разделять груз: сначала перетаскивать одну часть, потом возвращаться за следующей. Кроме этого, были отрезки маршрута, когда Марина гребла против течения, были и волоки от 1 до 8 км.
— Перед экспедицией я общалась с человеком, который летает в оленеводческие бригады. Он сказал, что на Таймыре кочевников можно встретить только на юге от реки Хатанги. На севере от нее только смерть, никто не живет. Отговаривал и очень переживал.
Марина понимала, что путешествие по Таймыру будет очень сложным. Только на 44-й день маршрута она вышла к геологам.
— Встретила я их очень вовремя, началась непогода, и мне бы пришлось грустно пережидать ее одной в палатке. А так я провела время в отличной компании. Здесь сплошная плоскость, негде укрыться.
Настоящее путешествие, считает Марина, когда не все просчитано и есть место неожиданностям. Галкина шла маршрутом, которым никто не ходил.
— "Светит незнакомая звезда, снова мы оторваны от дома…" — в детстве эта песня мне очень нравилась, но вызывала грусть. Все очень правильно в ней. Когда тяжело, "кажутся нелепыми обиды", это так. Когда ты находишься перед вечностью, то всякие ссоры и проблемы кажутся ерундой.
Самым сложным в своих путешествиях Марина называет разлуку с сыном и близкими людьми.
— Я уже не могу без таких путешествий. Это не испытание себя. Первый раз, наверное, да. А сейчас куда мне себя испытывать? Я волнуюсь, хватит ли сил, здоровья дойти. Испытания духа нет, — говорит Марина. — Я не могу не дойти до вершины. Я не преодолеваю себя! Я иду на поводу у своего стремления. Смотрю на гору и решаю — не пойду, выпаду из маршрута, не стоит, основная цель дальше, но подхожу к горе. И говорю: ну надо сходить, за полдня успею, это недолго. Схожу! И радостно иду на вершину.
С крупными хищниками, бурыми медведями Марина сталкивалась на Чукотке. Все обошлось мирно. Здесь, на Таймыре, медведи, только уже белые, могли встретиться ближе к морю. Но самым страшным зверем оказался больной или голодный песец — он нападал на Марину несколько раз.
Марина попала в циклон, который ходил трое суток. Она не знала, выдержит ли новый тент, вокруг не было камней, чтобы закрепить палатку. Ветер был настолько сильным, что не давал спать.
— В конце маршрута я спешила. Почти кончились продукты и силы. Заметила, что погода здесь цикличная: несколько суток непогоды чередуются с хорошими днями. Сидеть под снегом в грязной тундре мне совсем не хотелось. Были места, где некуда поставить рюкзак — вокруг сплошная глина. К тому же рядом могли ходить медведи.
Марина говорит, что всегда помнит, что за спиной стоит смерть. Это она почувствовала в 16 лет, когда первый раз прыгнула с парашютом. И теперь старается каждый день жить по полной.
— Да, какие-то важные события в жизни близких мне людей проходят мимо, пока я в экспедициях, но я ничего не могу с собой поделать. Это мое. Я должна находиться здесь — это моя сущность.
Челюскин суровый: черный камень, белый снег, серое море. Много оставленных людьми зданий, в которых иногда живут медведи. Метеостанция.
В мае 1742 года Семен Челюскин записал в путевом журнале: "Погода пасмурная, снег и туман. Приехали к мысу. Сей мыс каменной, высоты средней, около оного льды гладкие и торосов нет. Здесь именован мною оный мыс: Восточный Северный. Поставил маяк — одно бревно, которое вез с собою".
Самый сложный период жизни и работы на мысе — полярная ночь. Четыре месяца совсем нет солнца. Хорошо, что в зимнее время медведи предпочитают охотиться на льду и к берегу подходят нечасто.
Начальник станции Дмитрий Бодров в Арктике оказался случайно, если такие случайности вообще возможны.
© Вера Костамо/ТАСС
— С прежним начальником станции, Сергеем Охрименко, мы познакомились на Валааме. Он там работал на метеостанции, а я ездил в качестве туриста. Разговорились, он рассказал о профессии. А я с детства мечтал стать полярником. Решил съездить на Челюскин на год, посмотреть север. Вот уже 13 лет смотрю и не могу уехать, — рассказывает Дмитрий.
Первые два года он отработал без выезда. Вспоминает, что был в восторге от севера. Все было настолько непривычно, как на Луне.
— Сложно сказать, ради чего мы здесь. В Арктике чувствуешь необычность жизни. Там, на Большой земле, ты как винтик у машины. Бегаешь в офис. А здесь как на другой планете. Отчасти чувствуешь важность работы, себя на нужном месте — все вместе, совокупность причин. Люди на севере совсем другие. Дикого эгоизма нет, все друг другу помогают, больше честности и открытости. Взаимопомощь осталась.
К пейзажам Дмитрий привык. Тяжело на мысе с сентября по июнь, в это время все покрыто снегом. С середины ноября до середины февраля — полярная ночь. Краешек солнца появляется 14 февраля на несколько минут.
— Когда смотришь на наши условия с точки зрения городского жителя, кажется, что так жить невозможно. Но на самом деле привыкаешь и к темноте, и к метелям и вполне нормально себя чувствуешь. Психика перестраивается, и дискомфорта нет, — считает Дмитрий.
С медведями у метеорологов отношения нейтральные. Полярники стараются отогнать хищников от станции побыстрее и меньше взаимодействовать. Однажды медведица с детенышами легла в 20 м от крыльца станции. В таком соседстве люди и звери прожили месяц. Медведица не пускала малышей к полярникам, отгоняла от собачьих мисок. Так она прятала детенышей от самцов. Знала, что они не подойдут близко к станции.
— Здесь остаются работать интроверты. Человек, который привык активно общаться, здесь не приживется. Мы уже обо всем переговорили, все друг о друге знаем. Поэтому говорим по делу, шутим много. Юмор очень выручает, — говорит Дмитрий. — У нас особенная профессия. Я не просто это чувствую, я это знаю. Обычно, когда в городе спрашивают, где работаю и кем, — люди очень удивляются. Не верят, говорят — шутите.
"Сомов" заканчивает снабжение станции. Последним бортом улетают на судно члены экспедиции и экипажа. Дорога лежит все дальше на восток.
Вера Костамо
Фото: Вера Костамо/ТАСС
