Художник и коллекционер Валерий Переверзев сегодня открыл на Арбате музей истории проституции. Экспозицию из нескольких сотен книг, старинных фотографий куртизанок, поясов верности и почему-то утюгов расположили в туалете другого столичного музея — истории телесных наказаний. В разговоре с “Ъ” Переверзев подчеркнул: «Здесь проституции самое место». Пришлось уточнить: имеется в виду Арбат или все-таки туалет?
Жутко тесно и мрачно — таким предстает посетителю открывшийся музей. Здесь три помещения, общая площадь которых едва ли больше четырех квадратных метров. Толпе туристов тут не развернуться. В первой комнате собственно туалет: на стене гигантский металлический пояс верности для мужчин. Свисая, он указывает гостю на ярко-красный унитаз и пластиковую пальму. За унитазом — ретрозеркало, в нем фото обнаженной девушки.
Во второй комнате практически нет света, зато много масок, склянок и щеток, а в центре — мягкое кресло. Перед ним на полу подушка. По словам хозяина музея, это для удобства проститутки, чтобы не травмировать колени. И кресло, и подушка, и даже графины рядом современные, так что речь об истории не идет.
Комната номер три залита алым светом. Центральную стену в ней украшает череп то ли оленя, то ли коровы, обрамленный белым кружевом. Ни Валерий Переверзев, ни его помощница Ольга Козлова — гид музея — сказать точно, чей череп, не смогли. Слева от «невесты» — старинные платья на вешалках и полка с книгами. Первым делом почему-то обращаешь внимание на книжку «Не плачь, проститутка» Сергея Кузьмина. На полу открытый чемодан с разобранными на руки, ноги и головы пластиковыми пупсами.
Экспозицию следует воспринимать целостно, не нужно уделять внимание отдельным экспонатам, — объяснил “Ъ” Валерий Переверзев. — Мое мнение, что такому музею место только в туалете, грубо скажу — в сортире.
Это сортирное искусство. Экспонаты мне дарили, я собирал их около полугода. Что-то оказалось у меня еще раньше, и я не знал, что это войдет в экспозицию. Меня спрашивают некоторые: объясни, о чем это все, зачем? А я считаю, что это зритель должен все объяснять художнику. Да, музей маленький, да, противный, согласен. Но в этом и есть концепция. Она рассчитана на вызывание у человека чувства неприятия, чувства обманутости, всего гадкого».
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ
Такие чувства на открытии музея испытал, кажется, только сам художник. Остальные гости — около 15 журналистов и операторов, а также десяток близких друзей — либо откровенно шутили, либо и вовсе оказались разочарованными. «Что-то мне не очень здесь противно», «Да, и мне, я большего ждал» — шептались два фотографа, разглядывая белые ботильоны дореволюционной куртизанки.
Зато пришел православный активист и юрист движения «Сорок сороков» Георгий Солдатов. «Этот музей противоречит воле президента, он не вписывается в стратегию национальной безопасности»,— пытался вывести Переверзева на дискуссию активист. «А вы знаете что-то о его воле?» — парировал историк проституции.
Музей находится в центре Арбата, в историческом месте, где множество туристов. Как они будут думать о нашей стране? — недоумевал в окружении поломанных пупсов и фотографий обнаженных девиц Георгий Солдатов.
— Валерий говорит, что он верующий человек, однако не попросил благословения на открытие музея у духовного наставника. Да и кто бы дал такое благословение».
Туристам, впрочем, не было никакого дела до невзрачной стеклянной двери между магазином американской одежды и грузинским ресторанчиком. Ни вывеска, ни промоутеры не сообщали прохожим о том, что в центре российской столицы с сегодняшнего дня работает музей истории проституции. У входа одиноко «дежурила» молодая девушка с маленьким ребенком на руках — жена хозяина музея Юлия. Смущенным невзрачностью входа гостям она подсказывала, куда идти, чтобы найти музей.
«Я приехала поддержать мужа, но внутрь не захожу: слишком тесно. Сегодня еще до открытия здесь протестовали бабушки, называли Валеру извращенцем. Я раньше и сама так думала, пока не познакомилась с ним. Оказалось, извращенцы — все остальные»,— рассказала Юлия, укачивая годовалую Варвару, наследницу исторических музеев отца — телесных наказаний и проституции.
У последнего в планах открыть еще один музей — посмертных фотографий. Как и в случае с проститутским, он будет доступен лицам старше 18 лет. Как и в случае с телесным, он, вероятнее всего, вызовет широкую дискуссию в узких кругах. Как и всегда, хозяин наверняка получит авансом ряд угроз от политических или религиозных активистов и в итоге останется один на один со своим искусством.
Мария Старикова
Фото: Ирина Бужор / Коммерсантъ
