Туристический бизнес Санкт-Петербурга

Команда единомышленников с Алтая смогла вернуть к жизни и вписать в современные интерьеры эстетику, символизм и философию местной крестьянской росписи.

Елена Леонтьева: «Сегодня найти на Алтае крестьянскую домовую роспись было бы чудом»

Почти забытые образы стали своими и для туристов, которые открывают для себя Алтай, и для тех, кто там родился. Одна из участниц проекта «Алтай Традиция», народный мастер Елена Леонтьева рассказала RATA-news о рисунках, которые хранят и передают ценности.

– Елена, «Алтай Традиция» объединяет команду единомышленников с похожим мировоззрением. Как вы нашли друг друга?

– Время от времени на Алтае проходят разные фестивали для мастеров, ярмарки. Скажу прямо, по большей части они направлены не на становление школы ремесел или сохранение преемственности поколений, а просто не реализацию сувениров. Мастера при этом существуют довольно обособленно. Но как-то на одном из фестивалей ко мне подошла сооснователь бренда «Алтай Традиция» Аня Поломошнова (на фото справа) и предложила сделать совместный проект на Новый год. И мы работаем вместе уже шесть лет. Думаю, нас свела какая-то особая сила, внутренний поиск.

Тема домовой росписи переселенцев Алтая на тот момент была фактически брошенной. Ни музейщики, ни мастера почему-то ею всерьез не занимались. Я родилась в селе Чарышское на юге Алтайского края, где жило довольно много старообрядцев, переселенцев первой волны, хорошо помню свою бабушку и то, как был устроен ее быт. Там не существовало ортодоксальных старообрядческих ограничений, но была традиция. Вот эти корни начали во мне оживать.

– После революции на Алтае осталось не так много артефактов, связанных с бытовым искусством старообрядцев. Как вам удается находить первоисточники?

– Особенность Алтая в том, что здесь не было профессиональных художников-исполнителей. В деревне возникали небольшие стихийные артели, которые оживали зимой, когда не было полевой работы. Вот тогда делали двери, шкафы, прялки. Технология росписи – так называемый «двойной мазок». Этот прием распространен по всему миру. В США и Европе он сейчас известен под названием one stroke и кажется очень простым.

Роспись севера России, которая передалась нам, отличается тем, что использовалась внутри дома. В нашем климате было невозможно сохранить ее снаружи, как делали в южнорусских землях. Лаконизм в цвете, симметрия в композиции передают уклад жизни людей, которые пришли, чтобы выжить на новой земле.

Где бы ни появлялись старообрядцы, они преображали свою среду, делали ее комфортной, причем закладываясь на перспективу. Крестьяне мыслили очень масштабно. Они держали рай в душе, не боялись брать на себя большие дела. Всем известны династии Морозовых, Третьяковых, Рябушинских, но мало кто знает, что они были старообрядцами.

Вещи, которые мы находили, были из заброшенных деревень, рухнувших домов. Даже экспедиции, организованные музеями, обнаруживают не так много артефактов. Сейчас такая находка будет просто чудом. Сегодня мы пытаемся в своей росписи донести ценность качеств, которые характеризовали тех людей.

– У ваших работ очень спокойные, но заметные тона. Это собственное изобретение или вы следуете за мастерами-крестьянами?

– Я работаю с первоисточниками, и пока ключевая задача – сохранить ту манеру живописи, характер и цвета. Мое авторство здесь на втором месте. Стараюсь передать традицию дальше по цепочке и параллельно популяризировать ее с помощью более современных средств. У музея для этого есть одни инструменты, у меня другие. Замечу, что мой цветотип с его прохладными приглушенными цветами совпадает с местной северной палитрой. Цвета здесь не такие щедрые, как в южных регионах.

– Читала, что вы и реставрацией занимаетесь. Чего именно?

– Порой люди покупают старые дома, находят в них интересные вещи или, например, двери, на которых сохранилась роспись. Кто-то хочет сделать из этого прекрасное панно в современном интерьере, а кто-то стилизует шкаф с помощью старинных дверей. Такие люди приходят к нам. В нашей домашней мастерской мой муж помогает создавать деревянные формы, чтобы подремонтировать предмет, здесь же мы отмываем вещь от многолетней грязи. Удача, если нам встречается дерево, которое готовили «на семи ветрах», то есть сушили четыре сезона – оно будет очень хорошо смотреться. Старая роспись обычно включает минеральные пигменты на олифе, которые отлично держат цвет.

– Насколько быстро люди обычно включаются в вашу эстетику, очаровываются ею?

– Мне нравится, когда уже спустя какое-то время наши бывшие заказчики звонят и говорят, что нашли старую вещь и хотят сами с ней работать. В Залесовском районе, например, купили дом и просили меня его расписать. Я научила хозяев, как сделать это самостоятельно, и они сделали. Сейчас с другими заказчиками придумываем, как вписать в их интерьер старинную дверь, подключаем дизайнеров.

Не всегда так просто привнести историю в современный дом. Вообще я всегда стараюсь сохранять гармонию, баланс в себе и в других. Ведь посмотрите на саму роспись, она симметрична, выверена. Мне очень нравится это равновесие по осям, по цвету и массе рисунка. Самые простые деревья, написанные отнюдь не мастером, очень уравновешены как в покое, так и в развитии. Такой же реакции я жду от людей.

– А где туристы могут увидеть ваши работы?

– На выставке «Интурмаркет» мы рассказали про Алтай через сувениры по мотивам росписи. Там были и мои работы, и вещи, выполненные в современном графическом дизайне по мотивам росписи. Все это – части одного целого. В Барнауле есть наша торговая площадка «Шишка-маркет». Там можно увидеть отреставрированную дверь, а вокруг нее – сувениры и предметы интерьера. В музее такого нет, просто потому что экспонаты, в основном, хранятся в фондах. Сейчас ведутся переговоры о создании на территории ОЭЗ «Бирюзовая Катунь» своего рода зоны гостеприимства, где может быть использован наш дизайн. МХАТ поддерживает ремесла и авторов, театр по всей России искал современное прочтение традиционного искусства. Нас пригласили стать частью этого проекта, поэтому наши работы продаются в сувенирной лавке театра. Там формируют общую экспозицию, подбирают работы с учетом своих представлений, но нам у них комфортно. По сути, это настоящая европейская галерея.

– Расскажите о вашем совместном проекте с Алтайским государственным краеведческим музеем.

– В музей пришла молодая команда, научные работники, которые замотивированы и буквально вдыхают в музейное пространство новую жизнь. Благодаря им мы смогли выстроить экспозицию ярко и вообще получить такую площадку. Впервые там можно увидеть лучшие образцы росписи крестьянских домов Алтая конца XIX – начала XX века и их современную интерпретацию в привычных для нас сегодня вещах – столовом текстиле, плитке, принтах на сумках и шелковых платках. Здесь также проводится курс лекций.

– Мне кажется, ваш стиль идеально подошел бы для брендирования региона. Есть у вас такая цель?

– Желание у нас есть, но нет никакого лобби. Поэтому нужно, чтобы само общество почувствовало свою идентичность с этими мотивами, и тогда родится такой запрос. Пока у нас не появится множество единомышленников, мы не сможем поднять свое дело на такой уровень.

Фото (с) Rata-news